«Платон тоже… советовал сажать в тюрьму современных ему Ахматовых»: Неизвестная полемика А. Кожева с Н. Бердяевым о свободе творчества в контексте послевоенной советской цензуры

Аннотация

В статье, предваряющей публикацию текста А. Кожева «О творческой свободе и фабрикации душ. (Ответ проф. Н.А. Бердяеву)»,исследуется малоизвестная полемика знаменитого интерпретатора Гегеля с выдающимся русским мыслителем на тему творческой свободы, вызванная послевоенной советской кампанией по борьбе с безыдейностью и аполитичностью в искусстве («ждановщиной»). Реконструируется исторический контекст, окружающий написание работ философов(бердяевская статья «О творческой свободе и фабрикации душ» и кожевовская рукопись «Ответ проф. Н.А. Бердяеву»): рассматриваются постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», и тезисы доклада А.А. Жданова перед ленинградскими писателями, подчеркивается главенствующая роль И.В. Сталина в советской культурной программе после войны (ввиду сталинистских симпатий Кожева данный факт признаетсяособенно важным). Воссоздаются бердяевские аргументы против практики советской цензуры (тождество свободы и творчества, несравнимость человеческой души с фабричным производством, первостепенность духовной жизни, угроза творческого бесплодия), истоки которых находятся еще в доэмигрантском творчестве Бердяева. Представляется кожевовскаяконтраргументация (первичность производственного базиса, факт создания произведений искусства в менее свободных эпохах прошлого, совместимость творческого своеобразия с социальным заказом), восходящая к его ранним публикациям в просоветском журнале «Евразия» («Философия и В.К.П.»), в которых советская цензура обосновывалась во имя «новой культуры будущего». Указывается, что фактором, объясняющим жесткость реакцииКожева на текст Бердяева выступает тот факт, что статья русского философавышла в момент разгара антисоветской кампании в западной прессе. Утверждается, что фундаментальной причиной кожевовского ожесточенияявляется то, что полемика с Бердяевым являлась для Кожева эпизодом в его критике интеллектуалов («умные животные»), уклоняющихся от труда и борьбы посредством «творчества». В заключение полагается, что наиболее существенным различием в позициях Бердяева и Кожева выступает разность их отношения к творчеству (высшая и богоподобная духовная деятельность / сублимированная и аисторичная форма «желания признания»). Также высказывается гипотеза, что Кожев не стал публиковать свой текст, поскольку опасался, что публичное выражение просоветской позиции в те годы могло означать для него конец только что начавшейся политической карьеры во Франции.